[Пятая газета №32 (180) 11 августа 2020] Скачать
ХОТИТЕ – ВЕРЬТЕ, ХОТИТЕ – НЕТ
(Окончание. Начало в №31)
Теперь о так называемой никоновской реформе, приведшей страну к расколу. Тот, кто приписал себе аж 7 веков истории, не достоин ни малейшего доверия, а потому любой «факт», вышедший из-под пера церковных летописцев, требует проверки. Вот небольшой авторский вопрос в бездну исторической науки: «А был ли Никон?». На первый взгляд он кажется странным в силу проработанности этого вопроса церковью и вслед неё наукой. Но само имя как бы наводит автора на большие сомнения. Согласно прежней дохристианской вере, называемой церковью языческой, а на деле ведической, жизнь на земле должны была быть устроена по кону, по правильному порядку, по высшему закону. А если не по закону, получится НЕ КОН. Может и про так называемую никоновскую реформу народ просто сказал: «не кон», а уж потом баснописцы в рясах соорудили биографию Никона-победителя и понасочиняли про раскол?
Логика авторских подозрений тут простая. Если страна поголовно христианская, церковь под каждым кустом и кипит интернет, то тогда да, тогда любой состоявшийся собор, любое принятое решение тут же становятся достоянием просвещённого народа, вызывает его душевные вибрации, лайкуется им или дезлайкуется. Если же «земля широка и обильна», но народ сиволап, а церковники прячутся за крепкими спинами княжеской дружины и высокими стенами немногочисленных монастырей, то кто там и где проводит какие-то реформы и что о них знают в народе? Какое до них народу дело? Что там и с чем может расколоться, если где-то три попа «толоконных лба» о чём-то договорились и спели «Алилуя»?
(Если уж впадать в азарт народной этимологии, то и имя Нестор (автор Повести Временных лет) ни чем не лучше. Произносится «Нестар», что с очевидностью читается «не стар». В приложении к предмету получается, что древнейшая русская летопись, подлинность которой ставится под вопрос самыми разными специалистами, как бы помечена – «не стара», то есть является плодом «позднего творчества», а попросту новоделом тоже примерно рубежа XVII-XVIII веков).
Заблуждение четвёртое: мирная христианизация. В рассказе Куприна «Олеся» добрые миряне до полусмерти избивают знахарку и травницу Олесю, у которой сами и лечатся, когда слово божье даёт сбой. Избили и вынудили сбежать в далёкие края на том лишь основании, что якобы она насылала беды на селение. Так показалось.
1898 год. Добро пожаловать в Девятисотлетнюю Православную Русь! Возлюби ближнего своего! Бог – это Любовь.
Незадолго до этого в Казани проходил Третий православный съезд, где одним из главных докладчиков был митрополит Мелетий, управляющий Рязанской епархией. Он предложил проект создания концлагерей за полярным кругом для евангельских штундо-баптистов. Был им продуман и минимальный рацион питания, позволяющий, с одной стороны, верующему не умереть от голода, но с другой, не жить нормальной жизнью. Убелённый сединой «святитель» позаботился и о пулемётных вышках и о рядах колючей проволоки вокруг деревянных бараков для мужчин и женщин. Евангельских христиан предполагалось загружать «непосильным трудом». Проект был поддержан участниками единогласно. Николай II отклонил его по той лишь причине, что баптисты всего мира забросали царя недовольными письмами, а венценосные коллеги пообещали ему серьёзные трудности. А вы думали кто придумал концлагерь?
Если исходить из известных исторических и церковных документов, то новая вера, призванная создать духовные скрепы для всего народа, отнеслась к прежней вере самого народа без пиетета.
«Средневековая церковь, ревниво истреблявшая апокрифы и сочинения, в которых упоминались языческие боги,
– отмечал академик Б.А. Рыбаков, –
вероятно, приложила руку к уничтожению рукописей, подобных «Слову о полку Игореве», где о церкви сказано мимоходом, а вся поэма полна языческими божествами».
И если бы только рукописи. Церковники старались рьяно. Архиепископ Макарий, например, написал в 1534 году окружную грамоту и послал её со своим иеромонахом Илией, где велел
«по всем чудским и ижорским местам, в сёлах, деревнях и лесах разорять и истреблять огнём языческие мольбища, дерева и камни», а население кропить святой водой и «вразумлять». Тех же, которые «останутся упорными и непослушными», надлежало «брать и препровождать в Новгород на суд владыки и гражданской власти».
Но, может быть, сам народ в массе своей оказался лоялен к новым веяниям? Дореволюционный историк церкви Голубинский опровергал такое заблуждение:
«Совершенная покорность русских в деле перемены веры воле князя и так называемое мирное распространение христианства на Руси есть ни что иное, как невозможная выдумка наших неумеренных патриотов, хотящих приносить здравый смысл в жертву своему патриотизму. Нет сомнения, что введение новой веры сопровождалось немалым волнением в народе, что были открытые сопротивления и бунты».
Ну а раз бунт, то и отношение как к бунтовщикам. Вот что отмечено в одном церковном журнале начала XX века про существовавшие методы обращения в «истинную веру»:
«Язычество было сильно, оно не отжило своего времени у нас на Руси, оно сопротивлялось введению христианства; поэтому правительство принимает насильственные меры в деле распространения христианства, прибегает к огню и мечу с целью внедрения евангельского учения в сердца язычников. И служители Христа не вооружаются против таких средств; напротив, они их оправдывают и на трупах воздвигают крест Христов»
(Звонарь, «Политическая и общественная деятельность высших представителей русской церкви (X – XV вв.)», 1907, №8, с.32).
В наиболее древнем, домонгольском, как договорились историки с церковниками, памятнике христианской литературы «Слове некоего Христолюбца и ревнителя по правой вере» есть такое признание, полагаемое безымянным автором за подвиг:
«Илья Фезвитянин, заклавый ерея и жреца идольския числом триста не мога терпети…»
Не стерпел праведный Илья да в одиночку зарубил «неверных» числом в одну пятую от всех погибших в Гражданскую служителей церкви. Советский историк церкви Гордиенко тоже признаёт:
«Куда ни приходили поборники православия на Руси, они действовали по одному и тому же шаблону: вырубали священные деревья и рощи, оскверняли местные святилища, уничтожали языческие культовые объекты, глумились над местными верованиями – и всё это во славу христианского бога и его святых. А затем заставляли местное население принимать новую веру, обращая в христианство кого силой, кого посулами, кого обманом».
По-иному читаются и постоянные распри между русскими князьями в Средневековой Руси. Вероятно, одни крестились и предавались чужеродной вере, а другие оставались верными прежней – вот и распри. Получается, и не распри это вовсе, а многовековые религиозные войны, в которые ввергли народ князь Владимир и пришлая греко-византийская церковь, которая к романовской эпохе по всем внешним признаком уж больно смахивала на католическую. А что, ROMA – ROMANOV. Удивительно ли, что вся эта многократно проклятая народом династия детоубийц, отцеубийц, братоубийц, помазанных на трон церковью, в конце концов так жестоко прервалась? Раз вся власть от Бога, то и жуткий её конец – божественной природы. Да и церкви романовской показал Бог её настоящее место.
Ну и немного фактуры. Вот сообщения из разных времён и разных источников:
«Тереховские крестьяне говорили нам, что с. Пятнице на Вешаре соседнего Устяженского уезда как-то сожгли колдунью за то, что она многих «портила»».
«Жёнка Федосья, обвинённая в порче, попала на костёр в 1674 году, в северном городе Тотьме».
«В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев».
«В 1682 году взошла на костёр Марфушка Яковлева, жена водопроводчика, уличённая в наведении порчи на самого царя Фёдора Алексеевича».
«В 1666 году запорожский гетман И.М. Брюховецкий велел сжечь шесть ведьм, напустивших чахотку на него и его супругу».
«В 1671 году были сожжены монахиня Алёна, признанная «ведуньей» (за свою стойкость во время пыток – палачи пришли к выводу, что она колдовским образом не чувствует боли) и бунтовщик Кормушка Семёнов, у которого была найдена тетрадка с заговорами». «В 1647 года вышел указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово, повелевающий «на площади в струбе, облокши соломою, сжечь «жёнку Агафью и мужика Терёшку Ивлева, которые с помощью заклинаний и «нити мёртвого человека с приговором» уморили до смерти князя Н.И. Одоевского и нескольких крестьян».
«В 1575 году в Новгороде погибли на костре пятнадцать «ведуний»».
В 1591 году в Астрахани подосланные из Крыма колдуны навели порчу на «политического эмигранта» – переселившегося в Россию крымского царевича Мурат-Гирея. Государь Фёдор Иванович приговорил колдунов-шпионов к сожжению (перед казнью их подвергли всевозможным пыткам, дабы выяснить «по чьему умышлению испортили царевича»).
«В 1204 году, в Суздале были сожжены некие «лихие бабы», устроившие в княжестве неурожай».
«В 1227 году четырёх волхвов сожгли в Новгороде».
«В 1411 году двенадцать «жонок вещих» наслали чуму на Псков, за что и попали на костёр».
«Муж и жена содержались целых 28 лет в тюрьме, до тех пор, пока они превратились в совершенных уродов по волосам, ногтям, цвету лица и прочему, и, наконец, были сожжены в Москве, в маленьком доме, который нарочно для того подожгли. Вина их осталась тайною, но вероятно, что они были наказаны за какую-нибудь религиозную истину, хотя священники и монахи уверили народ, что эти люди были злые и проклятые еретики».
Проставленный год, по мнению автора, носит произвольный характер, так как очевидно вписывался в документы после реформы Петра, а вот сами события представляются реальными, так как церковные источники ими буквально бравируют – этакая христианская лихость. Заметно, что главный объект геноцида – женщины. Ведьмы! Были такие критерии распознавания:
«Больше же всего через жён бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями»
Вот какая чертовщина и дьявольщина, названная мирной христианизацией, творилась на русской земле добрыми миссионерами-проповедниками всё время нахождения при власти монстра христианства, в котором русский человек никак не мог разглядеть русской веры: «Будто Тарас, да нос не как у нас». Вот за что «тёмные недалёкие крестьяне» сбрасывали с колоколен ненавистных попов в 1917 году. Вот с чем позже боролся советский атеизм. Подчеркнём – убеждением и просвещением.
Мы не рабы?
Лишь только паразиты вернулись к власти, тут как тут её левая рука церковь. По словам патриарха, РПЦ строит по 3 храма в день и построила с начала 90-х гг. 30 тысяч приходов. За это же время закрылось 30 тысяч школ и 12 тысяч лечебных учреждений. Верна и сегодня поговорка «не строй семь церквей, а роди и пристрой семь детей». И ведь если школы и больницы нужны всем, то в церкви приходят даже в религиозные праздники по 3 млн человек (рекорд – 4 млн), или чуть больше 2% населения, вторя Аксакову «лицемерно присутствующего и не умеющего молиться». Поглазеют, прогундяют «очи наши», тяпнут рюмочку и уходят, полагая, что долг Всевышнему возвращён с излишком. Если это вера, то крепкой её назовёшь только с причастия. Но барыш какой-никакой в эти дни святые отцы имеют. Мракобесие и сребролюбие возвращается, хоть в дореволюционном масштабе, но уже практически без паствы. За 70 лет атеизма простаки извелись, а новые плохо выводятся. Почва не та.
Атеизм оказался настоящим чистилищем для русского народа. Из него одни отправились в ад эмиграции и антисоветизма, а другие – в рай советского созидания, трудовых и боевых подвигов. Советской власти удалось посредством атеизма, как бы сейчас сказали, избавиться от вирусов и перезапустить народ. Христианские вирусы – это рабская психология, второсортность русской истории, приоритет загробной жизни над земной, врождённая греховность человека, неравенство мужчины и женщины, бесконечная ложь, поощрение паразитического мироустройства и царства несправедливости (словами Пелевина: «Солидный Господь для солидных господ»).
Народ на атеистических дрожжах поднялся образованный, умный, культурный, нравственный, храбрый и бескорыстный. Державу построил, защитил её, дал миру космическую путёвку, заставил завидовать других. Атеизм оказался, по сути, своеобразным администратором, не позволяющим сочинителям и охранителям наивного библейского мифа взять власть над реальным земным строительством, человеческим сознанием, развитием и созиданием, защищающим разум человека.
И в будущем советском социализме не окажется места церквям и религиям, хитрым церковным администраторам и блудливым проповедникам. Мы видим, чего они стоят. прямо сегодня, прямо сейчас. Глаза завидущие, руки загребущие. И Бог им не указ, и дьявол не угроза. «Нет пророка без порока». Религии искушают, вводят в заблуждение и озлобляют против инакомыслящих. Атеизм делает людей равными, создаёт общую почву, и она, как показала война и вся советская история, даёт выдающиеся побеги и делает людей счастливыми.
Владимир Терещенко
Автор: Администрация
Нет